Лигранд - Страница 15

Изредка, когда мне удавалось стибрить бутылочку из закромов деда, мы с ними даже выпивали. Несмотря на все запреты деда, общаться-то я с кем-то должен? Конечно же можно было с охраной, как-никак десяток бойцов, но… они регулярно менялись. Вернее, были одни и те же, но в две смены по сорок дней.

– Доброго вам дня, либалзон.

Сегодня я решил проверить на своем учителе фехтования, то есть мечного боя, свою догадку. Хотя… сначала расскажу кое-что. Вот тот свет, что я вижу, это не просто так. Это основа мироздания. Этот свет проходит через всё, пронизывая своими нитями, просто я не всё вижу. То, что я вижу – лишь вершина айсберга. А теперь – самое главное. Любое существо влияет на этот свет! Любое! Просто кто-то больше на это способен, а кто-то меньше. Ви́дение этого света… Какие грамотные слова, правда? Это не мои, я не тщеславен. Это пересказ прочитанного в книге, которую дал мне дед в первую неделю моего проживания здесь. Так вот, видение, а самое главное – осмысленное управление этим светом, есть прерогатива избранных. И звать этих избранных – маги.

В действительности все несколько прозаичнее. Магия есть, я в этом уверен на все сто, как и в существовании магов. Маг – это тот, кто видит силу природы и может ею управлять. Но… я вижу силу, а управлять-то ею не могу. По законам местных церковников, то есть магов, такие люди должны поступать в лоно церкви, то есть в местный Ватикан – на Гнутую гору. А там человека с моими скудными способностями ждала лишь должность какого-либо служки – управлять-то я магией почти не могу: сил магических во мне мало. Поэтому меня и сослали к деду – учиться прятать свой взгляд, так как любой человек с присутствием определенного уровня магии ощущает этот взгляд. Причем уровень этот достаточно низок.

Вообще-то магические силы есть во всех, абсолютно во всех местных жителях, подозреваю, что и на Земле точно так же. Но вот иметь сил настолько, чтобы хоть чуть-чуть целенаправленно изменить – это уже редкость. А если сил много, то ты уже попадаешь в статус алтыря – мага, который может управлять светом на основе специально разработанных для этого приемов. А если сил очень много и ты видишь магию, то ты полноценный маг; таких людей катастрофически мало. Бывали и исключения типа меня. Магию вижу, а сил мало. Или наоборот – сил как у мага, а свет не видит; таких тоже забирали для каких-то целей на Гнутую гору. Прятать меня от магов – очень опасный финт для родителей и деда. Так можно и головы лишиться. Да только родные меня очень любили.

Так вот, магией я управлять почти не мог, но тот минимум, что во мне теплился, распределять по телу научился. По крайней мере, мне так казалось. Когда во время утренней пробежки (дед меня за это порицал – не царское… то есть не либалзонское это дело) я распускал по мышцам все, что во мне было, то мог пробежать вдвое больше, чем обычно. Поэтому сегодня моей тактикой боя с Настиром было выматывание противника – благо тот не очень-то любил занятия. Если честно – надоело получать синяки от деревянного меча раба.

Наблюдать за нашим поединком выстроились воины охраны, дед еще не разогнал их на работы. Ну как работы… Наблюдение за двумя десятками рабов и охрана детей, обучающихся в имении. К последнему дед относился трепетно и по какой-то только ему ведомой причине очень ограждал детей от общества рабов. Я понимаю, что это потенциальная опасность, но… тут, кроме Настира, бояться было некого. Дед принципиально не брал крепких рабов – специфика учреждения.

Изначально, помню, Настир бился со мной расслабленно, с легкостью отбивая мои удары. Именно его уровень владения клинком стал той планкой, которую я пытался преодолеть. Бывший воин, попавший в рабство прямо из армии. За что именно, он не говорил. Настир не понаслышке знал, что такое клинок. Знал, что такое копье. Он, несмотря на возраст за сорок и не очень хорошее физическое состояние, «делал» меня на любом оружии. Дед, понятно, требовал от нас именно мечного боя. К таким, как я, другое оружие не попадает. Но у меня пытливый разум, и, когда дед уезжал, мы пробовали и другие виды. В частности, копье. Настир использовал обе его стороны и постоянно ронял меня на землю.

«Шш-ша!..» – Меч раба пролетел в пяти сантиметрах от груди.

Настир раскрыл свой правый бок, но я не спешил – если ринуться сразу, раб очень изящно разворачивался и сбивал меня с ног. Чуть запоздать, чтобы он выровнял инерцию тела, и – попытка нападения. Раб ловко отпрыгнул. В последние полгода одно то, что он остерегается моей палки – уже достижение. Я делаю ложный выпад, раб отбивает мой «меч» и пытается с нижнего маха «распластать» мне грудь. Сейчас! Только латы скину! «Латы» у Настира были деревянными, укрепленными магией, у меня же – кольчуга. Но не просто кольчуга, а тяжелая кольчуга. Такая, чтобы я вымотался.

«Шш, шш», – переступь раба приближается ко мне.

Через пятнадцать минут с него лился пот градом. Пока один-ноль в его пользу. Я же хоть и устал, но сносно держал деревянную имитацию клинка. Раз – и Настир пытается нанести колющий снизу. Неизвестный мне прием, но я, отпрыгнув, ухожу и, тут же сбив подошвой меч врага, приставляю свой к его горлу. А-а-а! В кои-то веки счет равен! Блин! Ну честно: я сильнее его! Несправедливо, что он постоянно вот так просто уходит от моего «оружия».

– Настир! Ты должен мне две руки стирки! – тут же раздался голос из толпы воинов.

Ставки на мой проигрыш или выигрыш делались регулярно, и я был не против этого – пусть развлекаются, заодно еще один стимул биться лучше.

– Либалзон Элидар, пока ваш недоучитель отплевывается – может, со мной? – спросил Руп, один из стражников.