Лигранд - Страница 42

– Слабо. Оба – слабо, – прокомментировал остывший отец. – Но небезнадежно. Ты уверен, что одолеешь Ганота?

Отец смотрел на брата.

– Да, – успокаивая дыхание, ответил тот.

Отец перевел взгляд на меня, потом, не говоря ни слова, направился к дому. Как понимаю, молчаливое добро на дуэль мы получили.

– Я думал, запретит, – присел я на полено, с которым утром занимался и, сняв перчатки, протянул их Ильнасу.

– Не было такого ни разу. Отец знает, что такое честь. Ругаться – да, ругается. Только у него самого более сотни дуэлей в молодости было, – усмехнулся Корн. – Ты не помнишь, но он бывший бретер. А ты молодец. Я в какой-то момент думал, выиграешь. Струхнул вот ты только в конце.

– Это да, ты бы видел себя со стороны: зверь!

– Не лучший прием, но иногда помогает.

Дуэль. Раньше для меня это было просто слово. Слово, смысл которого я знал, но не понимал до конца. Это вроде как выйти на ринг, но с определенными шансами не вернуться с него на своих двоих, а то и просто не вернуться. Не скажу, что боялся, но некоторое волнение было. Причем волновался я не за себя, а за брата – мне, судя по настрою Корна, вряд ли сегодня придется драться.

Отец, стоя у ворот, проводил нашу троицу (я взял с собой Ильнаса в качестве оруженосца) хмурым взглядом. Дабы мальчишка не выглядел оборванцем в своей старенькой одежде, на него накинули более-менее достойный плащ из тех, что я носил в детстве. До выезда мы прошли строгий инструктаж. А инструктировать было о чем. Во-первых, нас проверили на умение пользоваться исцеляющими зельями. Этот пункт касался в основном меня. Корн выдал скороговоркой назначение и применение каждой склянки, как только отец спросил. Во-вторых, нам выдали два амулета, нажав на центр которых, мы можем вызвать алтыря на место дуэли. Алтырь, по словам отца, уже выехал и будет находиться неподалеку. Почему не с нами? Потому что дуэль – неофициальная. Официальные проходят на локотском ристалище несколько раз в год и являются своего рода развлечением знатной публики. Любой человек, узнавший о неофициальной дуэли, обязан сообщить об этом властям, поэтому если алтырь будет присутствовать на дуэли, то он автоматически попадет в разряд правонарушителей и может пострадать, то есть выплатить штраф. Именно по этой причине и сам отец не поехал с нами. Нет, если бы просто штраф, то отец наплевал бы на деньги, но вот именно он-то мог и должности лишиться – «доброжелателей», готовых воспользоваться оплошностью отца, хватало. Сам факт участия сыновей в данном мероприятии уже не красит грандзона, но терпим, так как мы однозначно заявим о том, что отец не знал.

– Ты как устроился? – спросил я Ильнаса, гордо восседавшего на выделенной ему кобыле.

Как-то раньше не было возможности поинтересоваться судьбой парня.

– Очень хорошо. Симара распорядилась выделить мне комнату рядом с вашей. Большая такая, и кровать там – широ-о-окая. А вчера мы ездили к портному заказывать мне камзол. – Мальчишка был явно счастлив поделиться новостями. – Симара говорит, будет не хуже чем ваш. Еще Симара велела рабам говорить мне «вы». Но я ведь не знатный, так почему?

– Это ты лучше у Симары и спроси, – переложил я почетную обязанность разъяснения на сестру.

Мне не лень было, только я сам не совсем понимал документальных хитросплетений статуса Ильнаса. С одной стороны, он бывший селянин и даже бывший раб. С другой – я его опекун, то есть он как бы стал выше по рангу, приравнявшись минимум к горожанину. Титулов моих, понятно, Ильнас не мог наследовать, но уже имел право входить в некоторые заведения для богатых и даже сидеть за одним столом с нами. И как я понял, Симара намеревается это номинальное право использовать фактически, то есть превратить мальчишку почти в члена семьи. Сейчас Ильнас не садился с нами за стол только из-за непрезентабельного вида его поношенной одежды. Если вдруг кто знатный нагрянет на обед – конфуз будет. В общем, сестра нашла себе игрушку, и никто не препятствовал этому ее увлечению. Не препятствовали по одной простой причине – Симара никак не могла забеременеть, но очень хотела детей. Именно поэтому она, как только супруг уезжал по долгу службы, оказывалась в доме отца. Друг отца, маг Дайнот, лечил ее здесь. Был альтернативный и довольно быстрый способ излечения Симары – магические зелья, но его оставили на самый крайний случай, так как при этом велик риск неправильного развития ребенка.

Самое интересное во всем этом, что в имении деда я рассматривал Ильнаса как слугу, а сейчас фактически никто, даже я, не мог его так назвать. Иначе пострадает моя же репутация – ребенок, чьим опекуном является лигранд, – слуга! Нонсенс…

– Ты, кстати, с чего на Пасота взъелся? – прервал мои раздумья Корн.

– Да было тут… Узнал, что они между собой о нас говорят.

– Зря. Хороший раб. Послушный.

– Может быть…

За пустой болтовней мы пересекли ворота третьей городской стены и, проехав через трущобы, оказались на проселочной дороге, ведущей к видневшейся вдали рощице. Сзади раздался дробный топот копыт – нас нагнали ночные гуляки.

– Хе-э! – осадил своего жеребца Ротимур. – Рановато вы!.. Привет!

– Привет. – Я пожал ему руку.

Пока все поздоровались, причем непременно рукопожатием, со мной, Корндаром и даже Ильнасом, которого я не забыл представить, вокруг нас образовалась карусель всадников.

– Что-то вы бодро выглядите, – заметил брат.

– Так Шорт, оказывается, маг! – оповестил нас Свонк. – Он нас магией в чувство и привел. Не вижу удивления… Вы что, знали?!