Моя магия, насколько я ощущал, ни на каплю не изменилась за полгода. В голову иногда приходила мысль, после анализа всего времени моего пребывания в доме отца, что, может, она и не должна была увеличиться и маг Дайнот не такой уж хороший человек?
В общем, пребывание в крепости ничем ярким не запомнилось. Хотя нет. Два приметных случая было. Первый произошел с нами спустя час после прибытия…
– Присаживайтесь, лигранд Элидар, либалзон Ротимур. – Тысячник крепости был довольно грузным мужиком лет пятидесяти с лишним. – Почему вы решили пойти в имперские войска?
Я оказался не совсем готов к таким расспросам. Говорить что-то пафосное типа «для защиты родины от недругов» не хотелось.
– Хочу уйти от попечительства своего отца.
– Тысячник, – глядя на меня, намекнул собеседник.
– Тысячник, – повторил я.
Определенная аналогия с нашей армией была, судя по требованию Пополота, собственно тысячника крепости, называть его по званию. Он перевел взгляд на Ротимура.
– Сбежал от невесты, тысячник.
Пополот пододвинул нам листки контрактов:
– Настоятельно рекомендую вам тщательно подумать перед тем, как подписывать данные документы, так как ровно через сто ударов после этого ваша судьба кардинально изменится.
Прочитав текст, я подписал бумагу и прижал палец к заготовке печати; она медленно сменила цвет с голубого на темно-синий. Ротимур, мне показалось, даже не читал – пробежал наискосок глазами и подписал документ.
– Поздравляю вас, новики. Служить вам теперь простыми воинами минимум пять лет.
– Могу поинтересоваться почему… тысячник? – спросил я.
Не то чтобы я в своих мечтах уже был сотником, но вот столь категоричное заявление мне не понравилось.
– Можете. И я даже вам отвечу. Я не рекомендую новиков к какому-либо руководству воинами.
– С чем это связано?
– Вы, богатенькие сынки, полагаете, что можете всё, а в итоге губите сотню, а бывало, и тысячу, во благо своей уверенности. Надоела, видите ли, ему сытая жизнь за спиной отца… Свободны. Советую познакомиться со своими сотниками, прежде чем общаться с кем бы то ни было. Они ждут вас во дворе крепости и объяснят вам войсковой этикет.
– Э, новики! – окликнули нас небрежным голосом, когда мы вышли на крыльцо основного здания крепости.
У ряда бочек, служивших умывальниками, стояли два парня лет на пять-шесть старше нас. Простецкие рубахи навыпуск, серые штаны и сапоги.
– Не хотите нам постирать белье? – ехидно улыбаясь, спросил один из парней.
– Да ты…
– Ротим, – одернул я друга и продолжил шепотом: – Ты что, не видишь – специально провоцируют.
– Конечно. Проверяют, кто мы такие. Ты чего, Эль? На нас все смотрят. Как сейчас себя покажем, так и будут потом относиться.
Во дворе действительно было людно, и именно это напрягало. Да и парни… Не могут у простых воинов быть такие щегольские сапоги. Да и вести себя так нагло они не будут.
– Смотри, – произнес в это время второй парень, – они еще раздумывают.
– Соглашайтесь, мы вам денег заплатим! – крикнул первый.
Ротимур чуть не кубарем скатился с лестницы и зашагал к ним. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за другом.
– Элидар! – подойдя к парням, нарочито громко произнес Ротимур. – Это не с корня твоего жеребца насекомые?
– А знать-то смотри, совсем измельчала… – ответил на это первый парень. – Они теперь языком свою честь защищают.
– Да мне все равно, кто и чем стирает мою рубаху, – ответил второй.
Клинок Ротимура в мгновение ока оказался оголен. Первый парень, взяв опертые о бочки клинки в ножнах, подкинул один из них своему напарнику по нашему разводу. Я повторил действие Ротимура, достав меч. На топот ног за спиной я повернуться успел, а вот что-либо предпринять против троих, пусть и не самых крепких воинов – нет. Пока тащили к скамье, чувства были смешанные – с одной стороны, злоба на тех, кто тащит, и желание разбить им морды, с другой – страх: ведь куда-то нас тащили явно не с благородными намерениями.
– …четыре, пять… – кричал десятник.
Не знаю, с оттяжкой ли бил воин, наказывающий меня, так как обернуться у меня не было времени – занимался терзанием палки, вставленной в зубы. Средневековье – это вам не девяностые, они ведь убьют и скрывать этого не станут. Как-то вот в нюансы здешнего армейского законодательства я не озадачился вникнуть. Позже оказалось, что действительно при большом желании могут забить розгами или просто голову снять.
– … десять! Всё, отвязывайте.
– Я же предупредил вас… – взгляд Пополота хмуро буравил дырку в моем лбу.
Мне вот сейчас было не до его нравоучений, я был сосредоточен на магии, глушившей боль по всей спине. Ротимуру – тем более: его страдания были значительно сильнее.
Обида во мне кипела дикая. Как вообще меня, лигранда… да ладно лигранда – просто человека вот так, палками?! Без суда?! Ведь даже не объяснили сначала – кинули на скамью и отвесили палок!
– …сначала находите своих сотников, лишь потом с кем-либо говорите. Пока не поздно, могу порвать ваши бумаги, и вы спокойно отправитесь домой.
– Я останусь, – ответил я.
– Тысячник.
– Я останусь, тысячник.
– Я тоже… тысячник… – прошипел Ротимур.
– Ты еще не тысячник, – ухмыльнулся Пополот. – Впредь изъясняйся четко и понятно. Предупреждаю вас: никаких дуэлей. Захочется выяснить отношения с кем-либо, а в вашем случае это вернее всего быть битым, обратитесь ко мне. Я с удовольствием предоставлю вам ристалище и деревянные клинки. Вы вправе написать на меня жалобу… лигранды, – последнее слово было выплюнуто, а не произнесено.