Лигранд - Страница 58

– Старший и Младший, – ответил старший Лакин – неприметный мужик лет тридцати.

Младшим был как раз тот, что слегка выше меня.

– Поможете поставить шатер?

Собственно, данный атрибут мне еще не выдали, но контакт налаживать надо было, да и не сам же я его в самом деле ставить буду. В ответ вновь молчание. Непонятно, то ли да, то ли нет. Накалять с первых минут обстановку я не решился, но сама реакция мне не понравилась.

А вот с шатром заминочка вышла. Оказывается, мне как десятнику шатер не полагался. Десятники спали вместе со своим десятком. Ну я же не первый день на свете, причем не на одном. Пять башок решили проблему с круглолицым складским, который сразу сменил тон и выдал самый лучший, с его слов, шатер с недавней пропиткой зельем.

– А зачем пропитка?

– Зимой узнаешь. Тут вам не Дуварак.

Кроме этого складской мне вручил кучу барахла: от щита и двух комплектов белья до деревянной плошки и крошечной лопатки, заменяющей ложку. Это я уже потом узнал, что стоимость данных предметов обихода вычитывается из моего жалованья, и половину из них я мог не брать, но на тот момент считал сделку полезной. Шатер оказался увесистым тюком, для транспортировки которого пришлось подогнать кобылу Ильнаса и попросить двух проходящих мимо воинов закинуть его на спину лошади. Но это полбеды. Шатер ставился на жерди, которые в комплекте данного произведения искусства не шли. А рубить их в округе было негде – стояли в поле на низеньком холме, да и вечерело уже.

Ночевать пришлось совместно с десятком, предварительно отведя лошадей в загон и набив матрас сеном, за что тоже надо было поспорить с воинами, дежурившими в эту ночь на страже. За это время со стороны моего десятка я услышал максимум пять-шесть слов. В молчанку играют – как дети.

Утренняя побудка проходила под подобие горна с противным хрипящим звуком. Я решил начать день с пробежки вокруг лагеря. С внутренней стороны вала, разумеется. Наружу меня бы никто не выпустил. Пробежка была нужна не столько ради заботы о здоровье, сколько ради времени для приведения в порядок мыслей.

Десяток не в восторге от нового десятника. Даже не так: он просто испытывает его, то есть меня, на прочность. По сути, мне сейчас упала «сопля» на погоны, и занимаемая мною должность – это хоть и не ефрейтор, но и не выше сержанта. Задуматься было о чем. В нашей армии все упрощается возрастом военнослужащих, а здесь… Одно дело руководить восемнадцати-двадцатилетними пацанами, а другое – мужиками под сорокет, которые крутили меч не на ристалище, а в реальных боях. Хотя… откуда мне знать: может, вот тот, со шрамом, получил увечье во время пьяной разборки…

Отвлекло меня от раздумий созерцание кучи воинов, которые, разбившись на пары, а местами – тройки, мутузили друг друга.

– Что смотришь? Хочешь поучаствовать? – спросил мужик в черной рубахе.

Я несколько неопределенно кивнул, мол, можно попробовать.

– Седой! Новик за тебя против Зеленого! Вон того здорового помоги одолеть, – последняя фраза относилась ко мне.

Седой на деле оказался жгучим брюнетом моего возраста и телосложения, а Зеленый, «тот здоровый», и вправду был крепким парнем. Мышцы не бугрились, но, судя по росту и весу, здоровьем бог, то есть магический круг, не обидел. В первую же минуту боя я схлопотал по уху, отлетев в сторону – работали в полный контакт.

– Эт, парень… я не хотел, – пробасил здоровяк.

– Ничё-ничё, продолжаем! – поднялся я.

– Как хочешь… – и кулак его правой молниеносно пролетел над головой, которую я вовремя успел пригнуть. Похоже, тут бой начинался не гонгом.

Сразу же – апперкот левой под его руку, приподнявший голову противника, и прямой правой в челюсть, чтобы не зазнавался. Седой, воспользовавшись моментом, прыгнул на здоровяка и уронил-таки его ударом сверху.

– Стой! – прокричал мужик в черной рубахе. – Горазд! – хлопнул он меня по плечу. – Зеленый, ты как?

– Нормально, но отдохнуть надо.

– Захочешь пройти испытания к нам – заходи, без очереди договорюсь, – повернулся ко мне «в черной рубахе».

– Не-э, спасибо, у меня свой десяток есть, – ответил я, ощупывая горевшее ухо.

– Новик! – раздался бас Зеленого, как только я побежал дальше.

– Что? – повернулся я.

– Заходи через десятину, с меня выпивка.

– Хорошо, – махнул я рукой.

Дальше я бежал счастливым. Не от того, что получил по уху, а от того, что есть же нормальные парни и здесь. Да и вообще, блин, я свободен!

Десяток только что вернулся от речушки, протекающей в низине около холма. Поздороваться со мной никто не соизволил. Что делать дальше в качестве десятника, я не знал. Унижаться, интересуясь у хмурых бойцов, не хотелось. Надо было, конечно, пока бежал, посмотреть, как проходит утро в других десятках. Оттягивать исправление своей оплошности я не стал, просто подошел к соседнему шатру, спросил, кто десятник, а у того уже узнал распорядок.

Завтрак, обед и ужин – из сотенного котла. В промежутках – время, занимаемое по указаниям десятника, если нет распределений. Перед ужином – общее построение и поверка личного состава. Распределения на следующий день производятся сразу после ужина в шатре сотника. Наша сотня только вчера вернулась с дозора на границе с орочьими степями, и теперь два дня отдыхала. Те сотни, что не попали в распределение и не отдыхали, участвовали в ежедневных соревнованиях. Что это такое, я не стал узнавать у десятника: сам увижу – два дня впереди. Выход за пределы лагеря, за исключением берега реки в часы утренней и вечерней помывки, разрешался только со слов сотника. Страже передавались эти слова в устной форме, то есть на веру. Но если не дай бог обманули, то палки виновным обеспечены. Я тут же сходил к сотнику и выпросил разрешение троим воинам выйти за жердями для моего шатра. Когда вернулся, все уже завтракали. Ильнас, вовремя сориентировавшийся во время раздачи, протянул мне деревянную чашку с кашей. Давненько я не едал столь непритязательной пищи – ни грамма жира. На корабле рыба осточертела, но здесь, похоже, я буду с радостью вспоминать ее.