Лигранд - Страница 62


К оглавлению

62

Дракон к внешнему виду моего десятка придираться не стал, окинув хмурым взглядом. После построения я поймал Луинтука, сменившего вдруг тактику наблюдения за мной на диаметрально противоположную, то есть держаться как можно дальше и незаметнее. Я напомнил ему о долге. Как оказалось, денег у него таких нет, но двадцать башок я с него выжал: разумеется, с отдачей оставшегося долга позже.

На похороны Ганота, прошедшие сразу после построения, я не пошел – как-то это нехорошо было бы. Делать скорбящий вид при этом действе не хотелось, а гордо стоять над телом поверженного врага – гнусно. Наверное, Ганот не заслужил такой участи, только вот и сожаления, после созерцания ран Ротимура, у меня никакого не было. Весь день ловил себя на мысли, что убил человека – и всем на это плевать. Ну в самом деле: допустим, в предыдущей жизни, пошли я рабочего на верхолазные работы без соблюдения техники безопасности и погибни он из-за этого – да там меня и совесть замучает, и коллеги резко сменят отношение. А здесь… Я убил. Я! И всем… накласть на это. Самое интересное, что и мне тоже. Совершенно. Другой социум, другие нравы, другой я. Все-таки насколько мнение окружающих влияет на собственное мнение! Эх… надо было на психолога учиться. Или философа.

Местный шаман, то есть алтырь, прикладывал определенные усилия для лечения друга в виде припарок из магических зелий и эликсиров, но полной картины несчастья не осознавал. Или осознавал, но для него это было делом обычным, причем тягостным, так как видок у него при посещении Ротимура был еще тот.

– Алтырь Дотон, а вас где-то обучали? – Пока лекарь растирал по спине Ротимура мерзко пахнущую субстанцию, я решил заполнить пробел в своих знаниях о низшей ступени в магической иерархии.

– Десять зим в учениках ходил, – хмуро глянув на меня, ответил подтянутый парень моего возраста. – Хотите тоже стать алтырем?

В его голосе прозвучал сарказм.

– Хотел бы, да магический круг сил не дал. Просто интересно. Магов учат в ордене, я думал – и алтырей тоже.

– Можно и в ордене. Только там не меньше обучаться надо, а потом работать куда пошлют. Деньги, конечно, хорошие платят, но… как бы объяснить… ты уже себе не принадлежишь. Как бы… делай, что хочешь, но только так, как скажет орден. Не знаю, как объяснить.

– Словно раб.

– Во-во. Верно подметили. Только без печати. Ну вроде все. – Алтырь накрыл Ротимура одеялом.

– А вы, алтырь Дотон, зелья сами делаете?

– Большую часть сам. А вот эту мазь из столицы привезли. Орденская.

– А для черной сотни тоже вы готовите?

– Заживляющие – да. А те, что усиливают или на зрение влияют – из имперских запасов. Некоторые и я мог бы сделать, но запрещено.

– Почему?

– Для войск серьезные зелья сначала на рабах проверяют, чтобы не отравил никто. Ладно, мне идти надо. Еще укрепляющее и тяжелящее зелья готовить для вас.

– Зачем?

– Ваша сотня на обеспечение через руки заступает. Стрелки на охоту пойдут. А туда болты настоящие не выдают – теряют в лесу много. Вот и настрагивают каждый для себя деревянные. Потом укрепляю и вес придаю.

За руки мне вкупе с алтырем, вернее – алтырями, так как в тысяче их, оказывается двое, удалось поднять Ротимура на ноги. Объяснять другу свою магическую сущность я не стал, просто попросил хранить молчание. Ротимур прекрасно все понял и лишних вопросов не задавал. За это время его сотня отбыла на орочью границу, поэтому он болтался без дела по лагерю, продолжая жить у меня. Наша же сотня действительно на целую луну заступила на хозяйственные работы: охота, заготовка дров, дневной выпас табуна, подъем воды из колодца для нужд штабного руководства, стража… в общем, дежурство по части, так как обозные десятки не успевали сделать всю работу.

Глава 12

Дуэль с Ганотом, забота о друге и, подозреваю, отказ от вступления в черную сотню несколько пошатнули стену отчуждения между мной и десятком. Любви-то большой не было, уважения, наверное, тоже, но игнорировать перестали. Хотя… возможно, это и не из-за моих достижений, а из-за того, что я, после того как Младший Лакин довольно вяло отреагировал на приказ, вместо наказания вывел его на тренировочный мечный бой и слегка пообхаживал бока деревянным клинком. Понятно, что бой был нечестным – во-первых, я пользовался магией, а во-вторых, я с удивлением узнал, что воины мечом владеют на уровне палки. Но цель оправдывает средства – всю спесь как рукой сняло. Причем почти со всех. Люди все-таки такие создания, что по-хорошему ну никак не понимают.

Через пять лун пришло письмо от отца. С учетом местной специфики доставки это очень-очень быстро. Ведь еще и надо узнать, куда отправлять. Это говорило только об одном – за моей судьбой наблюдают. Мелочь, а приятно. Текст письма был довольно деловым, скорее даже сухим. Кратко перечислялись последние новости, а именно, что Корндар наконец открыл свое производство бумаги, а Симара забеременела. В конце письма указывалось, что вместе с письмом мне высылается пять империалов. Деньги, разумеется, мне уже передали, и это было совсем даже не лишним, так как жалованье, оказывается, выдают либо раз в полгода, и то не все, а треть, либо если едешь в отпуск. То есть отпуск – как раз вот то временное исключение из войск, про которое нам рассказывали наши стражники, когда мы с Ротимуром ехали на обучение. Хорошо Заруку – его тысяча стояла рядом с Якалом, и он, за небольшую плату дракону, числился на службе, по факту пребывая дома. В общем, так уж совпало, что прибыли мы в свою тысячу как раз после выдачи жалованья, то есть до следующего сейчас оставалось еще две луны, с учетом четырнадцати лун в местном году, а я уже был на мели – кушать то, что варят в общем котле, было, мягко говоря, невкусно, а вот в офицерском, то есть сотницком… Но там десятникам – только за деньги. Причем официально. Да и питание Ильнаса приходилось оплачивать. Да и… чего греха таить, вино тоже денег стоит. И еще много таких «да и…».

62