Лигранд - Страница 31

– Это ты получишь, лишь съев цветок безумия… – прошептала она.

– А у тебя есть такой?.. – так же тихо спросил я.

– Глупый, – улыбнулась она, – это поговорка. Есть такой цветок, съев который, на один час можно пожелать что угодно, а потом…

– Что потом?

Альяна прижалась ко мне всем телом.

– Какой ты горячий там… – Она провела своим носиком по моему. – А потом – ты становишься безумным.

Лара набрала побольше воздуха и медленно стала опускаться под воду. Ее руки, скользнув по моему животу, ухватились за талию… Такого у меня ни в одной жизни не было… Я замер в ожидании наслаждения, но… вместо эротических фантазий получил резкий толчок ног лары в оба бедра и, на доли секунды, вид обнаженной девушки над водой.

Пока я отплевывался от попавшей в рот воды, лара уже достигла отмели и с задорным смехом выбегала на берег. Я приложил все силы, чтобы успеть догнать ее. Ну, собственно, это мне удалось, и я заключил ее в объятия около лошадей, попытавшись вновь поцеловать.

– Не надо, прошу… – раздался шепот, когда мои губы коснулись ее.

Ну вот какой мужчина сможет после этого продолжить? Я выпустил из объятий девушку, прикрывающую грудь своей одеждой, и отвернулся.

Обратно мы возвращались молча. Я пытался разгадать загадки женской логики – если не нравлюсь, то тогда зачем, а если нравлюсь… Возможно, бережет себя для мужа, но тогда снова вопрос – зачем весь этот цирк?

Лару после ночного купания словно подменили. Она совсем даже не в шутку дерзила на каждом шагу, изредка доводя меня до бешенства. Через два дня после того как вернулся дед, она ворвалась ко мне в комнату. Я встал, как подобает либалзону, при этом ожидая услышать очередную гадость. Возмущаться и ругаться с ней по поводу ее манеры входить не хотелось. Она подошла и прицепила что-то мне за ухо.

– Извини. Я думала, что будет лучше, если мы расстанемся в ссоре, но… не смогла. Я уезжаю.

Ее губы сомкнулись на моих. Сладкий-сладкий поцелуй нежных губ длился, пожалуй, целую вечность, показавшуюся мгновением.

– Прости. Не провожай меня. Жаль, что ты тогда не решился… – Она резко развернулась и, шелестя платьем, направилась к открытой двери, но остановилась и вновь повернулась ко мне:

– И тогда, в купальне – это мы с Ирушей уговорили тебя.

– Зачем?

– Мы обе были влюблены в тебя, а тебе привезли рабыню, чтобы научить общению с женщинами. И мы решили, что твой первый раз должен быть с кем-то из нас двоих. Поэтому договорились, что та, которой ты коснешься первой…

– И кого я коснулся?

– Никого. Ты просто улыбался. А потом нас поймали. И цветок безумия сними, – лара приподняла руку, указывая на то, что положила мне за ухо, – от него ожог может быть. Если надумаешь съесть, я буду рада. Только в масло окуни, а то просто сойдешь с ума, и желание не сбудется.

Лара, улыбнувшись, исчезла в глубине коридора. Я, вынув из-за уха несуразный темно-зеленый бутон, проводил взглядом из окна ее карету. Был ли я тогда влюблен? Вряд ли. Уж слишком спокойно я пережил ее отъезд.

В последующие дни я стал входить в свой обычный ритм, разве что в мою жизнь как-то незаметно начал втираться Ильнас. Ну то есть после пробежки, скажем, я споласкивался и любил выпить отвара, так парень уже встречал меня у дверей в мою комнату с кружкой оного. Только я собирался на ристалище, как он уже ждал меня с начищенной кольчугой и шлемом у ограждения. В некоторых случаях – например, когда он ждал у двери комнаты распоряжений, это несколько нервировало, и я попросил разрешения деда на присутствие мальчишки на занятиях. Дед, кстати, даже не поинтересовался, зачем мне этот парень (чем, если честно, обрадовал меня, поскольку я не знал, что ответить на такой вопрос).

Ильнас воспринял возможность обучаться с энтузиазмом. Разумеется, полноценно учить его в ущерб другим детям никто не собирался. То есть на устных занятиях он ставил свой стул в уголок и просто слушал, на мечном бое в сторонке махал палкой, на письменных ему вообще делать было нечего, так как неграмотен. Этот вопрос я взвалил на свои хрупкие плечи, и, когда у меня было свободное время, Ильнас, сидя в моей комнате, выводил буквы, повторяя их про себя. И это буквально за пару рук! Очень, кстати, удобно иметь слугу, а не раба. И удобство не только в том, что Ильнас мог передвигаться по дому после «комендантского часа» для рабов. Дело в том, что он мог ведь и на уроке танцев, скажем, присутствовать и вовремя протянуть полотенце. Поверьте, через час непрерывных занятий пот не градом льет, конечно, но испарина проступает. А в случае общения с дамой на коротком расстоянии Отта ставила это в минус. В любом случае Ильнас лучше Пасота хотя бы только потому, что общаться, а соответственно трепать языком мальчишке было не с кем, кроме кухарки, поскольку жил он в бывшей кладовке за кухней.

Дед, через два дня после отъезда Альяны, за бокалом вечернего вина рассказал мне ее не очень веселую историю.

– Живет в Дуваракском локотстве – то, что сейчас Руизанское, – Пионат указал мне рукой на бутыль, намекая, чтобы я сам себе налил, – такой балзон – Луисмир Сморнокский. В общем-то неплохой человек, но очень уж эксцентричный – любит шутить и показывать себя публике. На каждый императорский бал он что-либо придумывает. На прошлый приехал на хрумзе – есть такой зверь, подвластный только оркам. Орочьи шаманы хрумзов с разумом владельца связывают – несколько опасное действо: бывает, оба связываемых с ума сходят. Конечно, зверя держали на веревках… Так вот, основной доход Луисмира – это дача взаймы денег нуждающимся, под залог имущества. Уж не знаю, почему Горт – отец Альяны, решился на заем у него, а не у семьи, но… в итоге оказался должен Луисмиру приличную сумму под залог земли балзонства. Проценты были баснословными, – дед отпил из своего бокала, – и настал момент, когда балзонство Горта практически уже принадлежало Луисмиру. Горт, опомнившись, бросился к нам. Чем-то, разумеется, мы ему помогли, но этого было недостаточно. Луисмир не стал забирать балзонство. Там, собственно, и забирать-то… оно даже меньше моего. Но в залог будущих выплат потребовал закладную на Альяну… – Дед на некоторое время умолк. – Ей тогда было семь зим. Горт, надеясь, что мы сможем ему еще помочь, согласился. А вот повторно собрать нужную сумму не смог. Сейчас долг за Альяну превышает долг за балзонство, и она вынуждена, чтобы не оказаться рабыней, скитаться по империи и просить денег, чтобы оплатить часть процентов и оттянуть еще на год рабство. Луисмир каждый раз благородно соглашается отсрочить, но Альяна уже стала предметом обсуждения в свете, и на каждом императорском балу все ждут развязки.