Лигранд - Страница 32

Дед еще раз отпил из бокала.

– Она, словно кувшинка, распускается после императорского бала и жадно впитывает лучи солнца, а к следующему балу собирается в дорогу, опускаясь на дно.

– Тогда уж – роза с шипами.

– Это да, – вздохнул дед. – Но винить ее в этом нельзя. Представляешь, сколько людей проявляют свое остроумие по поводу ее судьбы – за глаза, а то и в глаза? Вот и стала она такой. Знаю, ты ей нравишься. Да и она тебе. Было несколько жестоко оставлять вас наедине, но я должен был показать тебе, что иногда желания не есть всё, и обстоятельства бывают гораздо сильнее них. Так что ты не сердись на нее за то, что не пустила на свои простыни.

К лицу слегка прихлынула кровь. Я переваривал последнюю фразу деда.

– Или пустила?.. – настороженно спросил дед.

– Нет, – успокоил я его. – Она что, тебе все рассказала?

Пионат улыбнулся:

– Несложно догадаться. Вы в последние дни – словно две бойцовские собаки. Да и Отта про ваш танец рассказала. – Улыбка деда стала шире.

– Она по договору не имеет права лишиться девственности. – После некоторой паузы Пионат решил не проверять, насколько яркой может стать краска на моем лице. – Если такое произойдет, то и она станет рабыней, и балзонство Горт потеряет, и еще должен останется – сам в рабы пойдет. Ее перед императорским балом алтыри проверяют каждый год.

– Она же красивая девушка: можно и замуж выйти…

– Ей сейчас самый возраст, только кому она нужна за такие деньги? Бывает, и отцы за невест приплачивают, – грустно ухмыльнулся Пионат. – Изначально такой вариант был бы возможен, но у нее долго не шла кровь. К тому же Горту по понятным причинам нечего давать в приданое, а таких, что были бы сражены красотой семилетней девочки настолько, чтобы платить круглую сумму, не нашлось. Вернее, на то время были и такие, но Горт до первой крови не согласился. Да и замужество такое противоречит законам. Потом уже поздно стало – сумма велика.

Дед однозначно все время нашей беседы проверял мою реакцию на его слова. Если бы мне действительно было девятнадцать и я был бы безумно влюблен в лару, то я, может, и отреагировал бы бурно, но я просто задумчиво отпил из бокала, оставаясь полностью спокойным. Не то чтобы я совсем равнодушен к этой драматичной истории, но деду эмоций показывать не стал. Жизнь, конечно, у Альяны мерзопакостная, и действительно очень жаль девушку, только словами тут не поможешь, а делом, то есть деньгами, – я не имел возможности.

– Ты обещал мне книги… – перевел я разговор в другое русло.

– Зачем тебе это?

– Хочу знать свои возможности.

– Это дорога поперек магов. Ты понимаешь, насколько это серьезно?

– Можно на костре жизнь закончить, – ответил я. – Только если мое зрение раскроют, то будет тот же результат.

– Нет. Одно дело скрывать свое зрение, а другое – пытаться развить магические способности.

– А это возможно?

Дед не ответил. Он смотрел мимо меня, постукивая пальцем по бокалу. Минут через пять «ожил»:

– Ты знаешь, как образовалась империя?

– Да, Тотус рассказывал.

Пионат опять помолчал некоторое время.

– Ты не первый в нашей семье, у кого проснулось зрение. Когда-то Руизан населяло огромное количество магических кланов. Магами были в них не все, но семьи, в которых одаренные магией рождались чаще, а это очень зависит от наследственности, брали главенство в клане. Каждый клан имел свои секреты. Кто-то знал, как изменять животных, кто-то – как растения, а кто-то умел зелья варить. Был даже клан, научившийся из обычного человека на срок в одну луну мага делать. Постепенно выделились четырнадцать семей, которые свои владения превратили в локотства. Остальные семьи так или иначе вынуждены были подчиниться. Разумеется, были войны и конфликты, но все больше местечковые. Маги Гнутой горы тогда были одним из самых слабых кланов. У них даже земли не было, лишь замок в горах. Кстати, знаешь, почему Гнутой?

– Наверное, гора наклонена.

– Нет, прозвище у основателя замка было Гнутый. Горб он на спине имел. Так вот, однажды в одной из семей нашелся слабый маг, понявший, что магический свет одной семьи отличается от магического света другой, и не нашел лучшего применения этому знанию, чем научить дикую кошку охотиться на магов враждебных соседей. Я не знаю, что за зверь это был, но фактически все маги соседей погибли за короткий промежуток времени. Понятно, что та семья хранила этот секрет и постепенно расширяла свое влияние и территории. Пока… этот секрет не вышел наружу. Как это произошло, я не знаю, но это послужило началом магических войн. Как только ни применяли это знание разные кланы… И в растения вкладывали, чтобы те в мага иглами с ядом стреляли, и свирепых животных выводили, чтобы те соседнее локотство от магов проредили. Даже рыб, и тех для этого дела использовали. В Северные земли маги до сих пор остерегаются идти. Там очень суровые битвы были, и половина зверья тех земель охотится на того, в ком есть хоть капля магии. Да и ловушек магических тьма осталась.

Когда война закончилась, магов остались всего сотни, если не десятки. Оно и неудивительно – одаренные тогда вообще дальше своих крепостей стали бояться выходить, столько магического зверья вокруг развелось. Вот тогда-то и стал подниматься орден Гнутой горы, пытаясь собрать под свое крыло вновь родившихся одаренных. Те, кто побогаче, – своих, понятно, не отдавали, а бедный люд вел своих детей в обмен на золото. Были и другие семьи, которые пытались подмешать в свою кровь свет магов и даже женили дочерей на простолюдинах, если в тех вдруг просыпалась магия. Шли годы, и орден крепчал. Потом орки стали наглеть – защиты-то особой не было, а шаманы у орков очень сильны. Разразилась Первая Орочья война, в ходе которой зелеными была захвачена большая часть локотств.