Лигранд - Страница 80

Две десятины я, как цепной пес, прожил у подножия дерева. Но нет худа без добра. За это время успел оценить ситуацию и принять единственно верное решение – бежать. Не знаю, что мне светит в тысяче за то, что не сжег деревню, – может, палки, может, разжалование – но уж точно не смерть. А вот от ордена… Сук правильно говорил: надо стать селянином, только не в Северных землях, хлопотно слишком, а в империи. Сделать документы; если попросить отца, полагаю, труда не составит. А там притулюсь где-нибудь в деревеньке или городке, где о магах только слышали, и буду жить-поживать да магических сил наживать. Ну а что? Все лучше, чем пятки в пламени греть. Собственно, я даже готовиться к побегу стал, магией пробуя на прочность колодки.

Именно сейчас я бежать не собирался – одному из Северных земель будет сложно вырваться. Орки опять же… Поэтому побег я отложил на время, когда будем поближе к обжитым землям империи. Заодно и внимание стражи притупится. Хотя они и так не очень-то за мной бдели.

Деревню все-таки сожгли. Как и предполагал Рут, там уже никого не было. Это, оказывается, частое тут явление: когда деревне рассчитываться нечем, они срываются с обжитого места и уходят в леса, чтобы расчет живой силой, то есть ими же самими, не взяли. На следующий год, их, конечно, снова найдут, так как земля слухами полнится, но они скажут, что слыхом не слыхивали о той деревне, и заплатят налог только за текущий год. А то и снова уйдут. Говорят, тут полно таких кочевых деревень.

Как только вернулся карательный отряд, сотни стали готовиться к выступлению в обратный путь.

– Держи. – Шрам присел рядом, протягивая деревянную плошку с кашей.

– Спасибо, – принял я у него посуду.

Есть было жутко неудобно – колодки мешали. Но я за две десятины приноровился. Приходилось подводить колодки под подбородок, ставить на них посудину, придерживая рукой, а второй, движением кисти, брать кашу лопаткой и отправлять в рот.

– Гривый, там у Хлипкого вино пьют, – намекнул Шрам стражнику.

– Он мне не нальет.

– А вдруг?

Гривый, молодой парнишка с торчащим вихром, за что и получил свое прозвище, покосился на Шрама. Затем встал с полена, на котором сидел, и отошел к соседнему дереву, как бы проверить будущих рабов, закованных, как и я, в колодки – четыре селян и селянку лет сорока. Их забрали из одной деревни за неуплату налогов. У них, пожалуй, положение было похуже моего – меня хоть кормили более-менее нормально в отличие от них. Хотя как похуже… они ведь однозначно знали свою судьбу, а вот я…

– О чем думаешь? – Шрам, глядя на суматоху в лагере, вертел в руках ветку.

– Да тут куда ни кинь, всюду клин.

– Интересные слова, – усмехнулся воин. – И все же?

– Тебе, думаю, знать не надо… Чувствую себя рабом, – кивнул я на своих соседей, чтобы увести разговор от щекотливой темы.

Рассказывать Шраму о своих планах я не хотел: меньше знает – крепче спит. Да и потом, если что, ему будет проще сказать, что ничего не знал.

– Да мы все здесь рабы, – философски заметил Шрам. – И не только здесь. Северяне вон молодцы – свободный народ.

– Я вижу, – покосился я на соседнее дерево.

– Ну так за все своя плата. У них был выбор – могли всем селом уйти.

– Мне-то не рассказывай про выбор.

Мы помолчали некоторое время. Вернее, Шрам просто помолчал, а я был занят поеданием непритязательной пищи в виде пустой каши.

– Как погрузимся, – нарушил тишину Шрам, – я скажу, где узел с твоими доспехами. Туда же мешок круп положу, лук, да еще кой-чего по мелочи. Жеребца твоего Рут сегодня забрал: сказал, на время перехода лошади нужны. Отстоять не удалось. Уж извиняй. Ротимур сказал, у него тоже хороший конь.

– За доспех и крупы спасибо. А вот лук не надо – я не умею, – ответил я на совсем даже непрозрачный намек воина.

– Все забываю, что ты из знати. Хотя, Лигранд, не похож ты на сына грандзона. Те как звери, а ты другой. И деревню палить не стал, и девку ту взять не дал.

– Все еще злитесь?

Был у нас в одном из рейдов случай, когда в селе отдавали налог не скопом за все поселение, а каждый двор за себя. Ну и у одного из мужиков не хватило шкур рассчитаться. Вернее, мытари посчитали стоимость того, что он отдал, так, чтобы не хватило, – очень уж у него дочь была симпатичная. Соответственно ему было предложено два варианта – дочь отдать либо под весь десяток, либо в рабство, что, собственно, кончилось бы тем же. Взятие налоговой недоимки производили в сарае. Меня уведомили уже по факту договоренности – Ильнаса прислали. Вовремя я не успел, но своим не дал насиловать. Мытаря прямо без штанов выкинул на улицу. Мои тогда дней десять со мной сквозь зубы разговаривали. Мытарь вообще доложить грозился. Хотя куда докладывать – самому бы палок дали.

– Нет, парни бурчат, конечно, до сих пор – красива была, зараза, но зла не держат. Только и ты словно девица непочатая мнешься – и хочется замуж, и дать не могу. И десятник вроде, и клинок не вынешь.

Воин замолчал на пару минут. Была в нем какая-то усталость в тот момент.

– Ладно, пойду я. Гривый вон меньжуется. – Шрам взял из моих рук пустую плошку.

– Давай. Нашим привет.

– Ладно.

Когда Шрам ушел, вспомнилась та девчушка. Правда очень красивая. Пока тогда своих разгонял, крамольная мысль воспользоваться проскочила. Эх… Что мы за народ – мужики: к спине палки приближаются, причем во всех смыслах, а перед глазами юбки мелькают.

Караван выдвинулся на следующий день. Еще через десятину на «бочку», где я восседал, перекочевал тюк с моими вещами. Благо что лошадь была отдана под поклажи воинских и никто не контролировал, что на ней везут. С десяток раз, пока мы ехали по территории Северных земель, на караван нападали звери, но поскольку меня везли почти в «голове» каравана, где охрана была усиленной, то до меня магические животины добраться не смогли. Ну а когда мы уже вступили на территорию перешейка между океаном и орочьими степями, я вздохнул с облегчением – один из этапов квеста на выживание пройден.